Горячая ванна. Продолжение. Ломачинский А.А.

На дне сумки лежал новый махровый женский халат и простенькие тапочки. Это всё нам? Ну а кому же! Только халат и тапочки мне – хотя пусть это у вас тоже побудет. Вы не против? Девочки ваши не возревнуют? Ну и ладненько. Анна бесцеремонно разделась до своих кружевных полупрозрачных трусиков, и ребята как загипнотизированные уставились на её тело, переводя глаза с чернеющего треугольничка под трусиками на весьма объемные груди. Не захотев испытывать их терпение, она облачилась в новый халат и пошла на кухню. Готовить она умела и любила. Поставила суп, быстро сделала пюре, хорошенько отбила эскалопчики и нажарила ароматных отбивных. У ребят нашлось немного квашеной капусты и завалявшаяся банка зелёного горшка – чуть чеснока, немного сахара и томатной пасты, и готов вполне приличный салат. Пока она хлопотала, кавалеры комарами вились вокруг неё, по очереди прикладываясь губами то к шее, то к ляжкам. Эй, озорники, смотрите без засосов! Ну вот, всё готово – Аня подает на стол.

- Аннушка, ангел наш, ну-ка посмотри сюда, сейчас вылетит птичка!

Кухня озаряется резким белым светом фотовспышки. По лицам видно – никаких задних мыслей, ребята действительно хотят запечатлеть своего доброго ангела на память. Фотоаппарат устанавливают на холодильник и взводят автоспуск. Анна делает улыбку как у кинозвезды и красиво обнимает обоих кавалеров. Еще одна вспышка – будет забавная «семейная» фотка. Анна берёт в руки фотоаппарат, «Зенит-ТТЛ», лучшая советская машинка.

Ребята, а что у вас ещё на пленке? Ничего? Тогда не жалейте – она открывает фотоаппарат и одним движением вытягивает плёнку из кассеты. Давайте договоримся раз и на всегда – больше никогда никаких фотографий со мной. Нас здесь трое, и никто четвёртый нам не нужен. Почему – это я вам объяснила ещё в ресторане. И последнее – я буду к вам приходить когда смогу, а это не слишком часто. Я всегда буду звонить перед своим приходом, и если вы сказали «можно», значит, мои несложные условия автоматически выполняются.

Если вы не можете меня видеть по любой причине, которую мне совершенно не надо объяснять, то вы мне об этом прямо говорите, я не обижусь и перезвоню при первой своей возможности. Но если вы хоть один раз нарушите хоть одно из моих условий, – никогда не фотографировать или что-либо записывать на магнитофон, никогда не пытаться узнать мою фамилию, мой адрес или мою школу, и никогда не приводить сюда кого-либо ещё... Так вот, если нарушите хоть что-то, я просто исчезну и больше никогда не приду. От этого проиграют все – и вы, и я.

И конечно, я готова навсегда исчезнуть, изъяви такое желание хоть один из вас. Я не могу проконтролировать ваши языки, болтать и хвастаться вы всё равно будете. Поэтому я только могу вас просить – не болтайте много. И не дай Бог, кто-либо из ваших друзей решит глянуть на меня «случайно» – я это расценю как нарушение контракта. Уяснили? Вот и прекрасно, помогите мне сохранить репутацию честной жены, доброй матери и хорошей учительницы. А теперь прошу к столу, мои дорогие!

Они отлично покушали, выпили шампанского. Две бутылки на троих – хмель лёгкий, но для раскрепощения помогает. Кинули монетку на первого. Потом был замечательный блаженный час, оставивший всех в полнейшем удовлетворении. Потом она пошла в ванну. После программы «Время» показывали старую комедию, и они сдвинув кровати валялись втроём, вполглаза смотря телевизор, и говорили на всякие умные темы. Студенты были весьма не глупы и начитаны, несмотря на их молодость и ещё в общем-то инфантильную «зелёность», с ними было вполне интересно. Напоследок договорились о следующем визите.

Наконец Анна оделась и стала собираться уходить. Она мельком глянула на свою сумочку – вложенного волоска-контрольки на дужках не было. Значит, открывали. Значит, читали. Она мало допускала, что ребята могут пошустрить у неё в сумке на деньги, хотя и не исключала. Скорее всего, они там будут искать любой её документ, мужское любопытство зачастую сильнее женского. Женщина может простить «таинственого незнакомца», мужик «таинственную незнакомку» не простит никогда – он готов землю рыть для ответа на простой вопрос «кто ты?».

Поэтому Аня загодя вложила в один из карманчиков якобы забытую бумагу, где написано, что некая Анна Фридриховна Вальтер-Петрова прослушала какие-то курсы по детской педагогике и психологии. Круглая печать Ленинградского отдела народного образования. Эта бумага к Анне попала совершенно случайно – она её просто подобрала на улице около года назад. Подобрала и оставила, тогда сама не зная почему. Наверное, потому что «Анна» и потому что «образования»... Вот и пригодилась бумажка – пусть мальчики думают, что они её раскрутили. Глупую немочку «Фридриховну Вальтер-Петрову». По сумкам лазить не хорошо, но ещё хуже дать им понять, что она вещи на контрольке оставляет. Поэтому на прощание необходим маленький «педагогический» спектакль, исключительно в воспитательных целях.

Аня небрежно открывает сумочку и достает губную помаду. Потом делает обнимающий жест и приглашает поцеловаться на прощание, мол давайте, пока губы не намазала. Пареньки с объятьями к ней на встречу. И тут Анна демонстративно, но вроде ещё шутя, отталкивает первого. Постой, а что у тебя так глаза забегали? Не выкручивайся, я же педагог, я же вижу, ты что-то натворил! А ну признавайся! Не надо отнекиваться – ты же врать не умеешь совершенно! Что, спёр у меня что-то? Ого, как глаза забегали! Эх мальчики, мальчики... А я вам поверила... Я вам самого лучшего хотела, от души, искренне... А вы оказывается мелкие воришки... Хоть что спёрли-то?
- Ничего!!! Анна, прости нас – мы ничего не сперли! Даже и не думали о таком никогда. Анна, поверь, ты абсолютно зря так...

Анна пристально смотрит в глаза. Сначала одному, потом другому. Парни ёжатся, глаза отводят. Тогда говорите, что натворили? Нет, что-то вы определенно натворили. А раз так вас так дернуло, когда я о воровстве заговорила, то...
- Просто по сумкам полазили...
Ну и зря – я не дура, я все документы дома оставила. А лазить по чужим вещам нехорошо. Насчёт «прости нас»... Обещаете, что такого больше не повторится? Ладно, верю. Прощаю. И совет дам – будьте в жизни выше этого. Ну давайте, мальчики, целоваться.
Ух как искренне они к ней прилипли! Простила мамка шкодников, обещала ещё принести конфетку. Потрахаться, в смысле. Дело сделано – мальчики приручены.

Она позвонила им через пару дней. Опять обед с сексом, точнее секс с обедом. А потом она «повела гулять» британцев. Группа экстремалов похоже была полностью чистой – их багаж досконально прошмонали ещё в аэропорту, ручную кладь обработал «персонал гостиницы» по вызову. «Жуки» в номерах были стационарные, от «Интуриста», ничего дополнительного подсовывать не пришлось. В их группе из шести человек был один толстосум, который и спонсировал всю экспедицию. Их интересовала «белая вода» русского севера – сплав на только что появившихся двухместных фиберглассовых каяках по бурлящим рекам.

Водным туризмом, тем более в таком экстриме, Аня никогда не занималась. Как бы там ни было, она решила, что самоотвода от операции не подаст, пусть лучше утонет. Дело в том, что один из бритов оказался инженером с «Ролс-Ройса», специалистом по турбинным лопаткам. А инженерами в авиастроении КГБ не разбрасывается. Его психологический профиль, поведенческие стереотипы, вкусы и привычки, короче всё, что может пригодиться для потенциальной вербовки, необходимо собрать самым тщательным образом. А единение душ в условиях тяжёлого водного похода этому как нельзя способствовало.

Проблему «сбора инфы со стороны противника» Аня сразу отсекла самым примитивным образом – столь тщательно разработанный британцами маршрут она категорически перечеркнула на первой встрече. Мотивировка была проста и «откровенна» – там много каких-то секретных заводов, о которых она сама, рядовой гид-переводчик, ничего не знает. Поэтому маршрут совершенно невозможен, решение «сверху». Реально же вот это – глушь поглубже, реки побольше, экзотики не меньше, цена та же. Вообще-то с англосаксами такой вариант практически непроходной – у них очень сильна концепция «я плачу свои деньги за то, что надо мне, а не вам». Убалтывать приходится долго.

Так и в этот раз – она уже готова была пойти на кое-какие уступки, как внезапно всех уломала. От «Интура» позвали гидов – профессионалов горного сплава. Прибыли три инструктора-«эмэловца» из какого-то кавказского МЛ**. Как официальному групповоду, Ане пришлось признаться, что никогда ещё в своей жизни не сплавлялась. Объяснила «простоту» ситуации – британцы не оплатили обратный провоз своих байдарок. Скорее всего, это значит, что после похода они «трофеи» бросать будут – в Англии новая «байда» стоит дешевле её перевозки из Сибири. Ребята, вам фибергласовые каяки нужны? Задаром! А раз нужны, то прошу профессионально объяснить англичанам преимущества нового маршрута в каких-нибудь паре тысяч километров в стороне от первоначального.

Британцы с восторгом выслушали рассказ коллег, «мокрозадых единомышленников», как они их называли. Анин район был одобрен без каких-либо возвражений, а описания русской бани и рыбалки, где громадный таймень и хариус идут, считай, на голый крючок, просто зажгли и без того взрывной энтузиазм иностранцев.

Трое суток поезда, день на грузовике. По прибытии «на воду» русские инструкторы из подручного материала, в виде берёзовых жердей и привезённых с собою куска сетки и четырёх здоровых колёсных камер, за день соорудили здоровый плот, чтобы показать бритам как плотогонит по бурунам советский самодеятельный турист. Опять восторгам не было предела. Потом рыбалка. Потом уха. Поход в баню в ближайшую таёжную деревеньку. Пельмени с тайменем и жареная изюбрина. А потом сплав – ежесекундная борьба с «белой водой».

У Ани не получалось, как у мужиков. Она пару раз влетала на порогах в очень неприятные ситуации, мокла, а раз даже чуть не утонула. Её ловили, грели. Аня очень близко сблизилась с инженером-авиастроителем. О брал у русских гитару и пел ей раннего Пресли и «Битлз», которые помнил ещё с университетской скамьи. Потом сидел у костра и рассказывал похождения мифического Кинга Артура, чередуя их со старыми вельскими и шотландскими легендами. Прямо как наши парни, простые инженеры со всяких «Рубинов» и «Кировских Заводов»...

Затем заговорил несколько иначе. С женой он развелся более пяти лет назад. Да, дети есть. Двое. Исправно отчисляет свой «саппорт» – алименты. Живёт так себе... Свой дом на шесть комнат, слава Богу, уже выплаченный, дворик неплохой, но бассейн очень маленький – мы не американцы, нам бассейны не нужны. Машины... Ну есть, конечно, парочка, и отнюдь не новые. «Ягуар» и «Лэндровер». Первый - чтобы ездить на работу, второй - чтоб байдарку на крышу привязывать и по Англии возить. А ещё он очень одинок, не расист, любит экзотическую кухню, и как ему кажется, её – Анну...

В легендах советской улицы о КГБ всегда было место, что «их там учат, как с нужными мужчинами спать для вербовки». Так вот, КГБ этому не учило. КГБ за это сразу увольняло, да не просто так, а со скандалом и после неприятного ведомственного расследования. Были «сплюшки», и много! Но всё они стояли не выше информаторов, иногда на «конторской» зарплате, а чаще всего вообще без каких-либо денег. Например, на бизнес многих валютных путан закрывали глаза, если девочка начинала попутно «делать, что нам надо». Переспать с иностранцем советскому офицеру госбезопасности был факт абсолютно невозможный. Ну разве что, где-то там нелегалки за кордоном этим баловались... Да и то вряд ли, а если и «да», то конечно не под отчёт.

И всё это не потому, что КГБ такое уж моральное было. Ещё НКВД такую практику очень даже хотело использовать. Хотело и погорело! Начинает женщина иностранцу отдаваться, а у того, лопоухового дурака, возьми и любовь возникни. Вроде ой как хорошо, щас вербанём его тепленького. Да не тут-то было – чаще вариант получался с точностью до наоборот. Сидит такой вот знаток кельтских легенд и клянётся в любви до гроба молодой и красивой офицерше. А потом молодая и красивая офицерша в своей однокомнатной конуре ночи напролёт мочит слезами подушку, потому что знает, что мужик то правду говорил! А дальше уже, что перевесит – патриотическая любовь к её секретным органам, или вполне плотская любовь к его детородному органу. Ещё добавим дома-машины против ведомственных 17-ти квадратных метров (ей-богу, нормальная кухня должна быть больше). Дальше противопоставим «чистоту душевного порыва» против «поставленной оперативной задачи». У вас есть сомнения? Если женщина не падшая (а падших в секретные системы стараются не допускать), то ответ «кто-кого» не в пользу государственной власти получается.

Анна с британцем не спала, даже мысли такой не допускала. Лишних поводов не давала, на намеки и приставания отвечала весьма твёрдое «нет». Закончилась командировка, задание выполнено, отчёт написан. В отчёте отмечено о несколько излишней межличностной аффективности, разрабатываемого по отношению к её собственной персоне. Вроде всё честно, но умными словами. Об «I love you» ни слова. Документ опять одобрен, снова благодарности уже с намёками, что к капитанскому погону медалька какая последует. Анькина самоотверженная работа стала вызывать заслуженное восхищение не только на Литейном-4, но и на Лубянке.

Только вот к радости и гордости за саму себя добавилась банальная такая женская тревога – родные месячные задерживались! Понятно, что это от её мальчиков, от кого же ещё. Не понятно только, как такое получилось – она любые операции, в том числе сугубо личные, планировала досконально. Мелочей в её работе не бывает, вот и привыкла к подобному подходу. На мальчиках всегда были презервативы, её собственные хорошие импортные «Трояны», а не хлипкие советские «Проверено электроникой». Быть такого не должно, однако ж факт...

Теперь главная проблема – где сделать абсолютно анонимный аборт? Именно анонимный, а не конфиденциальный. Риск тут не нужен – что знают двое, знает весь мир. А уж о том, чтобы пойти и сделать легальный аборт, и речи быть не может. Подобная медицинская запись будет для неё, для офицера КГБ, приговором – она спала с иностранцем и от него залетела, сама же в отчёте о реальности подобного варианта проговорилась. И срок под «британца» вполне попадает, никому ничего не докажешь... Пинок под зад из органов, а не очередное звание!

Значит, так... Раскопать в условиях полной анонимности возможность для нормального медицинского аборта она, конечно, сумеет и быстро. Но суеты и хлопот..! Да и одно осложненьеце вроде было, точнее не осложнение, а подозрение. После столь обильной похвальбы по службе обычно следовала внутренняя проверка. Вначале документы, ну а уж потом «опричники» могут ради интереса и глубже копнуть, вплоть до наружки. Знаете, моментальные контакты для осуществления передачи информации или там какие закладки тайников – они ведь сразу не выявляются. Надо потоптаться за человеком, посмотреть его «странности», где бывает, сколько дома отсутствует, есть ли какие личные встречи, не соответствующие его повседневному окружению или социальной среде. Гуляет ли без толку где не надо – может места ищет? А если просто дома не ночует, то уж точно что-то левое делает. Ну и т.п. Наберут чутка общих сомнений – тогда выставят плотный хвост. Зазря, конечно, никто людские ресурсы распылять не будет, наружка - удовольствие дорогое.

Аня решила никаких поводов для «общих сомнений» не давать, месяц надо просидеть дома. И попытаться самой сделать простенький аборт, пока ситуация не прояснится. Но не выдержала она, все же звякнула своим мальчикам. Побывала у них дважды за неделю, правда оба раза очень по-умному, на пару часов и в дневное время. Перед каждым заходом проверилась, никаких хвостов. Разумеется, о своей беременности она им даже и намёка не подала – этим-то на что об этом знать?

Вернувшись домой после второго раза, она решила попробовать старый «безопасный» метод вызывания выкидыша – посидеть в горячей ванне. Вообще-то горячая ванна, как вполне безопасный метод от нежелательных беременностей, работает. Правда, не со стопроцентной гарантией, и с одной большой оговоркой – ЭТО МЕТОД ДЛЯ МУЖИКОВ!

Называется он среди врачей-андрологов (тех кто мужское хозяйство лечит) вполне официально японским методом временной мужской стерилизации. Ну и неофициально почти также – «самурайская ванна» или «акай фуро», что по-японски – «красная кадушка». Точнее не совсем кадушка, а здоровая деревянная кадка, традиционная японская ванна под названием «фуро». Красной же была не кадушка, а задница у самурая после кадушки. Как только у дворянина в средневековой Японии нарождалось слишком много детей, которым явно не хватало его скудного наследства, он говорил «стоп» деторождению, но не сексу со своей женой.

Для этого требовалось налить в эту кадушку совсем чуть-чуть воды (обычно там сидели по грудь), но воды очень горячей – на грани человеческой терпимости. Потом надлежало в эту кадушку сесть и, скрипя от боли зубами, попарить там яйца в самом прямом смысле! Ну и стопы, но уже не саму задницу, если только чуть водичкой ягодицы омоет, ибо терпеть такую температуру весьма тяжело, а парить надо долго. Зато потом от двух до трёх месяцев самурай был бесплодным – сперма у него пустая была. А потом полностью восстанавливалась, опять в ней живчики-спермики копошиться начинали. Биологический механизм такой стерилизации крайне прост: Знаете, зачем мужские яйца снаружи, а женские яичники внутри? Температура для нормального формирования сперматозоида должна быть ниже температуры тела. Вот фабрики по производству мужских половых клеток и вынесены за пределы тела, где им прохладней, яйцеклеткам же такого совсем не надо.

Упростив ситуацию, можно сказать, что как только нормальный «холодный» сперматозоид попадает в «оранжерею» женского влагалища, то её тепло вместе с химией моментально активизирует этого удальца на коллективный призовой забег в поисках яйцеклетки. А если спермик «перегретый», то он никуда бежать уже не может, так как стал полным паралитиком. Поэтому мужики, носящие свободные семейные трусы – молодцы, а вот любители стильных прижимающих плавок – не очень. Поэтому умный гинеколог, когда к нему приходит женщина с жалобами на бесплодие, в ряду первых вопросов спрашивает: «А ваш муж любит посидеть в горячей ванне? А на раскаленной лавке в баньке?» И на всякий случай передает свой привет такому мужу с пожеланиями широких штанин и умеренно тёпленького душика для полноценной личной гигиены.

Так вот, Аня об этом не знала. Не учили в Академии имени Дзержинского таким премудростям. Зато Аня давным-давно, наверное ещё со школьной скамьи, слышала байку, что плод можно «выпарить», только вода должна быть на пределе человеческой терпимости. Париться надо долго, пока между ног не пойдет кровь, ну а после вылезать, выкидыш дальше уже пойдет самостоятельно и без проблем. Анна прогрела свою ванну и стала медленно наполнять её горячей водой. Анна была очень волевой женщиной. Анна была офицером КГБ, тренированным и способным переступить через собственный болевой порог.

Ей было очень горячо, тело распарилось до малиновой красноты, с рук и лица катился пот, капая в горячую воду тяжёлыми каплями. Кровь никак не шла. Анна пускала воду всё горячее и горячее, на счёт делала глубокие вдохи, заставляя себя терпеть. Своей волей она могла пересилить боль, но не могла переступить через биологию. Вдруг она ощутила, что её тело бьётся в крупном ознобе, ей совсем не жарко, а даже очень холодно, и по коже побежали тысячи мурашек. Она поняла, что перегрелась, и что необходимо срочно вылезать из ванны. Анна схватилась за край, но только лишь успела приподняться, как глаза залило темнотой, тело стало совсем слабым, и она упала обратно. Анна потеряла сознание от элементарного теплового удара, а попав обратно в горячую воду, быстро там умерла.

Ментов вызвали соседи этажом ниже, когда их залило горячей водой. Выломали дверь, обнаружили тело в ванне. Ран никаких, а вода красная. Пошла таки кровь между ног. Наши ребята на судебке долго гадали, сама ли ванна запустила аборт, или он случился в агонии умирающего организма? Мы пришли к выводу, что ванна ничего не запустила – просто матка стала сокращаться в предсмертных судорогах. Ведь «рожали» же за секунды беременные женщины в газовых камерах нацистских лагерей, при этом вне зависимости от срока. Значит, это сделала не ванна, это сделала смерть.

__________
* При холере кожа рук сморщивается, как от воды.
** Международный лагерь, где советские инструкторы водили иностранцев в походы и на горные восхождения.