Родить или забыть?   
Литераторы в защиту неродившихся детей

Главная страница
Наши авторы
Стихи:
Об ожидании ребёнка
О нерождённых детях
Проза:
Об ожидании ребёнка
О нерождённых детях
Библиотека
Мне рассказали историю
Наши цели
Друзья сайта
Публикация на сайте
Гостевая
Анастасия Галицкая - Роды (отрывок из повести) от Анастасии Галицкой

Роды были тяжёлыми. Тинка лежала под сменявшими друг друга капельницами, под равнодушными взглядами огромного доктора и нескольких акушерок и умирала от страха.

Предродовая была забита роженицами под завязку, Тинка попала на крайнюю койку и в перерывах между схватками смотрела на весёлых медработников, пивших чай с конфетками под многоголосый хор дикий воплей, стонов и криков. На женский зов они не откликались, но через определённый промежутки времени обходили койки и, обмотав пальцы краешком простыни, проверяли раскрытие шейки и продвижение младенцев. Это было не только больно, но и мучительно стыдно и неловко.

На пятый час Тинкиных родов явилась группа практикантов. Врач решил, что показывать им следует именно Тинку – она не кричала, не матюкалась, не поносила мужа – терпеливо сносила все положенные муки. Они столпились вокруг её кровати, и врач принялся стягивать с неё порванную на плечах, старую, застиранную, всю в не отмытых кровавых пятнах, рубашку. И тут Тинка закричала. Истошно, как раненное животное. Она вцепилась в ненавистные, злые руки и завыла громко и надсадно. Врач то ли опомнился, то ли испугался, но разогнал студентов и принялся успокаивать её, извиняясь. И руки его перестали казаться холодными, кусачими змеями, и лицо потеряло звериный оскал, и Тинка опомнилась и затихла.

Боль уже не отпускала совсем, превратилась в сплошной пыточный поток, летевший, всё нарастания, мимо сознания. Поток охватывал её тело кругом, пронизывал остро и безжалостно поясницу, копчик, низ живота и Тинка потерялась во времени и пространстве. Кажется, ей что-то кололи, но боль и ужас не отступали ни на мгновение, сотрясая тело беспрерывно накатывающими волнами, выгибая извивающееся тело, слепя и оглушая.

Доктор что-то кричал, пытался развинуть её ноги, чтобы сделать что-то, наверняка, очень важное, но она уже ничего не соображала и отпихивала его изо всех сил. Он её ударил. По лицу. Сильно. И ещё раз. Тинка очнулась и разжала кулаки.
- Ты лучше уж кричи, - сказал вдруг доктор тихо и ласково, удивив Тинку неожиданным сочувствием.
- Не могу, - прохрипела она и снова закусила уже давно кровоточащую губу.
- Тогда постарайся дышать – ребёнку нужен кислород.
- Да, - согласилась Тинка и, пересилив себя, задышала, как учили на курсах.

Ещё через несколько часов боль изменилась, теперь Тинка чувствовала, как её распирает, внизу тянуло и растягивало. Начались потуги. Она испугалась и, не выдержав, закричала. Подошла акушерка, всунула в неё пальцы и лениво процедила куда-то в сторону: «Головка пошла».

Около кровати появилась каталка, откуда-то взявшийся доктор почти на руках переложил на неё Тинку и покатил в неизвестность. Родилка показалась страшным местом. Четыре кресла в ряд, холодные, кафельные стены, жуткого вида инструменты на лотках, распахнутое настежь окно и белый, пронзительный свет.Тинку переложили в кресло, натянули зелёные бахилы и её ноги сразу заскользили по скользкой металлической поверхности.
- Упирайся и тужься, когда я скажу, - скомандовал доктор.
- Я не могу упереться, - пожаловалась Тинка, которую вдруг совсем отпустила боль, - ноги соскальзывают.
- Снимите с неё это! – велел доктор, - Она не дотягивается ногами до скоб, не видите что ли?!
Без бахил стало легче. Тинка смогла, наконец, упираться ногами хоть во что-то. Доктор положил ей на живот руку и зачем-то убрал прядь волос с мокрого лица.

- Будет схватка, начнёшь тужиться, поняла?
- Я не умею!
- Ничего, это не сложно, представь себе малыша и помоги ему своими мышцами выбраться на свет.
- У меня нет больше схваток. Кончились.
- Так бывает, - успокоил добрый доктор.

Схватка накатила неожиданно, она уже забыла, как это больно и еле успела сдержать крик.
- Тужься! – крикнул доктор, и она напряглась.
- Да не лицом, не лицом!
- Ка-а-ак?! – вымучила из себя Тинка и заплакала, поняв, что схватка прошла, а она так и не родила.
- Не реви! Не реви, я сказал! Как в туалет по большому ходят помнишь? Вот так и тужься, поняла? Не лицом и не глазами!
- Поняла, - сказала Тинка, уже чувствуя следующий накат.

Они работали вместе с доктором, трудились, помогая ребёнку появиться на свет, и Тинке скоро уже стало казаться, что этот так непонравившийся и испугавший её вначале человек – самый родной и близкий из всех. Наверное, с ней что-то было не так, потому что он не отходил от неё ни на шаг. Кажется, он и тужился вместе с ней, напрягая шею и раздувая щёки. Тинка даже хихикнула, когда это заметила. Доктор нахмурился, но ничего не сказал, только погрозил огромным пальцем.

Он опять что-то ей вкалывал, измерял давление, гладил по голове и требовал терпеть и стараться. И она старалась как могла. В какой-то момент снова провалилась в чёрный, густой, обволакивающий омут и снова получила от доктора затрещину. Он положил на живот жгут, свёрнутый из простыни, и вместе с акушеркой стал выдавливать из её тела ребёнка, она сама уже просто не могла ничем им помочь – сил не осталось, только тупое равнодушие и сумасшедшее желание не жить вовсе – только бы эта боль поскорее и навсегда закончилась.

И он родился. Длинный, мраморно-разноцветный, страшненький, с кривеньким носом, поджатыми ножками, тонюсенькими, птичьими пальчиками на трясущихся ручках и сморщенным личиком, весь в складочках – самый прекрасный мальчик на свете. Родился и закричал, как потерявшийся котёнок, захлёбываясь и морща лобик. Он кричал, а Тинка смотрела на него и не могла понять, что этот маленький человечек, ещё минуту назад бывший внутри неё и так жалобно кричащий теперь снаружи – её сын.

- Попробуешь покормить? – спросил доктор.
- А можно? – удивилась Тинка.
- Всё можно, если очень хочется, - весело сказал доктор, – ты молодчина. Хотя и распугала студентов, но всё равно молодчина.
Акушерка разорвала ворот Тинкиной рубашки и приложила малыша к груди. Он поёрзал, поводил безумными, невидящими глазками, как будто недоумевая, но акушерка прижала его головку ротиком к соску, и он всё понял и потянул. Тинка засмеялась, совершенно счастливая. Ей захотелось похвастаться умом сына перед доктором, но того не оказалось рядом. Тинка и не заметила, что на соседнем кресле рожает уже следующая счастливица. Доктор был занят. Доктору больше не было до неё дела.

Её вывезли из родилки и оставили на каталке в коридоре. Часа через два, рядом остановился убегавший домой после смены доктор.
- Ну и как? – весело спросил он. – Ещё придёшь?
- Да, конечно, - просипела Крыся сорванным голосом, - за дочкой.
- Приходи хоть за дочкой, хоть за сыночком, только больше не пугай меня так, договорились?
Сказал и ушёл быстрыми, уверенными шагами из Крысиной жизни навсегда. Добрый человек, маг и волшебник.

День рождения Тёмы во всех его подробностях Тинке не забыть никогда. И то всепоглощающее чувство счастья, охватившее её и не отпускавшее ещё долго-долго.

Беременность и аборты Родить или забыть? Беременность и аборты